Баку,TurkicWorld
История трех аббасидских халифов — либо череда случайных совпадений, либо, возможно, судьба. В ночь, не похожую ни на какую другую в исламской истории, один халиф умер, его сменил другой и родился третий. Аль-Махди умер; Харун ар-Рашид вступил на трон, и родился аль-Мамун.
Харун ар-Рашид более известен по трем причинам. Он был первым из халифов, ставшим государственным деятелем мирового уровня. Во времена его правления Багдад достиг того великолепия, которое принесло ему славу «сердца Золотого века ислама». Харун ар-Рашид был настолько популярен, что стал самым известным халифом во всем мире как легендарная фигура из «Тысячи и одной ночи» (сборника, широко известного как «Арабские ночи»). Один момент в отношении описания Ар-Рашида в рассказах является аутентичным: он действительно переодевался и бродил по улицам Багдада, чтобы посмотреть, как живет его народ.
Гораздо менее известно, насколько сильно он любил знания, что особенно помогло его сыну аль-Мамуну, следующему халифу. Харун приложил все усилия, чтобы его сына воспитывали лучшие учителя. Самым образованным из них был имам Малик, основатель одной из четырех школ исламского права и автор ее главного сборника, одного из четырех основных юридических сводов законов и правил ислама. Имам Малик жил в Медине во времена Харуна ар-Рашида, поэтому халиф пригласил его в Багдад, чтобы обучать двух своих сыновей. Имам Малик отказался, заявив: «Люди заняты поиском знаний. Обучение не сводится к поиску людей». Харун аль-Рашид согласился и отправился с двумя своими сыновьями в Медину, где вместе с ними посещал лекции имама Малика.
В результате обучения у таких учителей, как имам Малик, преемник аль-Рашида халиф аль-Мамун преуспел в юриспруденции, литературе, философии, риторике и естественных науках. Его образование не закончилось обучением в школе, поскольку, будучи губернатором Мерва, он продолжал учиться у людей из разных уголков мира, собиравшихся там, включая буддистов, персов и турок. Поэтому неудивительно, что, став халифом, он основал Дом мудрости в Багдаде, который привлекал ученых из многих стран.
Этот Дом стал центром перевода различных произведений с греческого, сирийского, персидского и санскрита. Аль-Мамун приложил все усилия, чтобы получить византийские рукописи, послав своего наместника к армянскому царю Левону. Халифу помогали сыновья Мусы, также известные как Три брата, которые, помимо внесения ценного вклада в математику и астрономию, платили из собственных средств зарплату нескольким переводчикам с греческого. В Доме мудрости был расположен исследовательский центр, а также астрономическая обсерватория. Аль-Мамун построил еще одну обсерваторию недалеко от Дамаска. Стремление к знаниям в этом научном центре было неимоверно велико и дало мусульманам статус настоящих знаменосцев цивилизации того времени.
Правители в те дни также были учеными высокого уровня. Они участвовали в поисках знаний и, что не менее важно, сделали их доступными для любого мусульманина и для ученых из немусульманского мира. Книгами мог пользоваться любой исследователь, независимо от его происхождения.
Кстати, для мусульманских ученых весьма полезным оказалось распространение кофе в мусульманском мире. По словам Джеймса и Торпа, кофе родом из Эфиопии, оттуда он был доставлен в южную Аравию. Мусульманские ученые в Мекке, Аль-Азхаре и других университетах были одними из первых, кто использовал его, потому что он помогал им не уснуть до поздней ночи. Джеймс и Торп пишут: «Мусульманские паломники распространили эту привычку во все уголки мусульманского мира». Самое раннее зарегистрированное появление кофе на Западе произошло благодаря Джанфранко Морозини, который был венецианским посланником в Турции. Он описал его как «черную жидкость ... извлеченную из семени, которое они называют пещерным, и которое, по их словам, не дает уснуть человеку». Первая кофейня в Европе была открыта в Париже в 1643 году.
Спустя два столетия аль-Хаким создал еще один, более крупный центр, известный как «Обитель мудрости». Это название является синонимом учреждения, основанного аль-Мамуном, но оно понималось как Дом науки, поскольку именно она была основным предметом изучения в этом университете, хотя и все другие дисциплины были включены в образовательный процесс. По словам аль-Хасана и Хилла, Дом мудрости предлагал свои исследовательские возможности и лекции «бесплатно для публики, которой предоставлялись чернила, ручки и бумага».
До конца первого века хиджры был достигнут значительный прогресс во многих областях познания. Ибн Абад написал первый свод законов, а Абу аль-Асвад составил первую арабскую грамматику, положив начало исследованиям по данной теме. В последующие годы произошел расцвет знаний, например, в области археологии, что показывают труды Ибн Дурайда, аль-Хамдани и Абу аль-Фарадж аль-Исфахани, а также истории в трудах ат-Табари и аль-Масуди.
Женщины тоже преуспели в получении знаний: в коранических исследованиях, теологии, праве, искусстве (особенно поэзии и музыке) и медицине. Самый большой спрос был на акушерок, хотя женщины пошли дальше и изучали другие отрасли медицины. В некоторых источниках упоминается, что они были среди практикующих хирургов и преподавали «в Салерно и других городах Италии».
Жены халифов соревновались друг с другом в написании стихов. Одно стихотворение, написанное Майсуной, женой Муавии, оказалось весьма действенным. В нем она выразила тоску и любовь к суровой жизни в пустыне, предпочитая ее мраморным дворцам, и назвала своего мужа «толстым болваном в пурпурном». Когда халиф услышал стихотворение, он отправил ее обратно в пустыню.
Другая жена халифа, мать знаменитого Харуна ар-Рашида, отказалась и от музыки, и от поэзии, а вместо этого посещала религиозную школу. В результате она приобрела известность и влияние, как в политической, так и в экономической сфере, поскольку была самой богатой женщиной своего времени и матерью двух халифов. В день ее похорон шел дождь, но ее сын Харун ар-Рашид возглавил похоронную процессию, идя босиком по грязи. Женщины, обитавшие за пределами дворцовых стен, также отличались особыми талантами. Так Шухда, жившая во времена Аббасидского халифата, была одним из ведущих авторитетов в традиции Пророка. Другая, Амат аль-Вахид, изучала право под руководством своего отца, багдадского судьи, и сама стала выдающимся судьей.
Самая известная женщина периода Аббасидов, известная сегодня просто как Рабия, предпочитала искать знания совершенно другого толка, трансцендентного. При ее жизни был построен и разросся Багдад. Однако ее заботы были далеки от этого города, его славы и гедонизма. Будучи суфием, она жила в Басре, где родилась, а ее имущество было весьма скудным и состояло их кувшина, циновки и кирпича вместо подушки.
Многие другие мусульманки достигли небывалых высот не только в образовании. A.M.A. Шустери перечисляет их в своем исследовании исламской культуры: среди них было 17 правителей и администраторов, 9 ораторов, 4 строителя мечетей и других общественных учреждений, 42 богослова и исследователя традиции, 23 музыканта и 76 поэтов. Были и многие другие, безымянные, в том числе врачи.
Обилие исследований и письменных работ более чем адекватно продемонстрировано в «Китаб аль-Фихрист», каталоге, составленном ан-Надимом, подзаголовок английского издания которого гласит: «Обзор мусульманской культуры X века». Это наиболее полный список из тысяч книг и интересных подробностей об их авторах. Тем не менее, аль-Фихрист – гораздо больше, чем просто библиография, поскольку представляет собой записки высокообразованного интеллектуала, откликающегося на огромное количество знаний, доступных ему и другим мусульманам. Автор поясняет, что все цитируемые работы написаны арабами и неарабами на арабском языке. Рассматриваемые темы (в порядке обсуждения) включают в себя языки, письменные работы, Священные Писания, Коран, грамматику и филологию, историю, эссе, биографии, генеалогию, поэзию, теологию, юриспруденцию и традицию, философию и науки (логику, математику, музыку, астрономию, инженерное дело и медицину), магию и мифы, секты и вероучения, а также алхимию.
Ибн Аби Якубу ан-Надиму (ум. 385/995) посчастливилось иметь отца, который был продавцом книг и чей магазин был хорошо укомплектован и определенно был одним из крупнейших в Багдаде. Ан-Надим, должно быть, посвятил всю свою жизнь изучению книг. Скорее всего, его наставниками были три человека, которых он описывает в своей книге как наиболее «жадных до знаний»: аль-Джахиз, Ибн Хакан и Ибн Исхак аль-Кади. Аль-Джахиз прочитывал новую книгу от начала до конца как только она попадала ему в руки. Аль-Фатха всегда носил с собой какую-нибудь книгу, он читал ее каждую свободную минуту, даже во время прогулки. Что касается Ибн Исхака, то всякий раз, когда ан-Надим навещал его, тот либо читал книгу, либо выбирал следующую для чтения.
Одним из важных фактов, утверждаемых аль-Фихрист, и не обсуждаемых ее автором, является следующий: в дополнение к огромному изобилию книг в библиотеках, в домах отдельных людей были обширные собрания. Книги были важной частью их жизни. Лучшим доказательством этого, приводимым во многих работах, является пример ас-Сахиба из Аббада, который отказался занять более прибыльный пост визиря саманидского правителя, потому что это влекло за собой переезд его огромной библиотеки, для чего, по его оценкам, потребовалось бы четыреста верблюдов. Аль-Хакам II из мусульманской Испании имел в своей библиотеке четыреста тысяч книг. То, что он прочитал большую часть из них, демонстрируют пометки, сделанные им на полях этих книг.
Любого ученого, взявшего в руки аль-Фихрист через триста или более лет после публикации сборника в 938 году, ждало серьезное разочарование. Как указывалось ранее, почти все книги, цитируемые ан-Надимом, были потеряны, когда монголы разрушили Багдад в 656/1258 году, а содержимое огромных библиотек было брошено в Тигр, в результате чего вода стала черной. Хотя некоторые книги были доступны в других городах, из всех названий, упоминаемых в аль-Фихрист, сохранилась только одна из тысячи.
До этого момента многие арабские книги уже были переведены на латынь. В то же время было гораздо больше непереведенных книг, представляющих значительную ценность для Запада. Для тех, кто хотел прочитать оригиналы, особенно при жизни ан-Надима в X веке нашей эры, стал доступен первый арабско-латинский словарь.
Использование этого словаря, скорее всего, ограничивалось церковными учреждениями, поскольку в то время Церковь монополизировала обучение, и от монахов требовалось знание арабского языка, чтобы они могли переводить исламские произведения на латынь. Однако некоторые переводы были весьма посредственными. Одну переводческую трудность монахи преодолели просто транслитерировав многие арабские слова латинскими буквами, не ища им эквивалентов, благодаря чему они в конечном итоге стали частью английского языка.
Позже, с открытием университетов на Западе, появились курсы как арабского языка, так и на арабском. Одним из студентов Неаполитанского университета был Фома Аквинский.
Использование арабского языка в процессе обучения в западных университетах было продолжением той традиции, которая уже была доступна ученым на Западе, особенно в мусульманском учебном центре Кордовы. К тому времени западные ученые становились независимыми, уходя из учебных заведений, контролируемых Церковью. Хотя Церковь весьма не одобряла то, что они делали, эти исследователи посещали научные центры в мусульманской Кордове. Основная причина этого приводится Робертсом: «На протяжении [столетий] ни одна наука, ни одна школа на Западе не могла соперничать с тем, что было в арабской Испании».
Запад также позаимствовал из мусульманских учебных заведений различные практики, среди которых, были «диалектические турниры», называемые «диспутами», особенно популярные в Андалусии. Более точным описанием для этих мероприятий было бы «семинары». Согласно Кэмпбеллу, этот мусульманский обычай также привел к современной западной практике требовать от соискателей дипломов и диссертаций для повышения престижа университета.
Новые способы познания распространились и на Западе. В мусульманском мире ученики узнавали о выдающихся ученых и искали их в разных городах. Некоторые путешествовали из мусульманской Испании в Китай, а также из одной части мусульманского мира в другую. Европейцы переняла эту практику: когда на Западе были созданы университеты, европейский ученый ездил по нескольким городам в поисках знаний по своей специальности.
В X веке нашей эры произошло уже другое изменение. Литературные и научные труды больше не писались только на арабском языке, поскольку персидский вновь обретал свой прежний статус. Хотя иранский персидский язык был почти таким же, как и в доисламской Персии, теперь он вобрал в себя множество арабских слов, как и многие другие языки в странах с мусульманским большинством. Важность «нового» персидского языка и литературы, которая на нем писалась, была продемонстрирована в работе «Лугат-и-фарс» (Лексикон персидского языка), автором которой является Али ибн Ахмад.
