БАКУ /TurkicWorld/ - Администрация США выбрала Турцию в качестве одной из стран-гарантов режима прекращения огня наряду с Египтом, Катаром и Соединёнными Штатами, а также предусмотрела её участие в предлагаемой международной стабилизационной миссии. Это решение отражает американскую оценку способности Анкары влиять на ситуацию в Газе и заполнять вакуум, возникший в результате ослабления иранской роли.
Как сообщает TurkicWorld со ссылкой на ArabiToday, в предыдущие годы Иран фактически контролировал военное крыло движения ХАМАС через финансирование, поставки вооружений и стратегическое руководство, что обеспечивало Тегерану значительное влияние на решения движения в секторе.
Роль Турции в тот период ограничивалась в основном риторической поддержкой и предоставлением убежища изгнанным лидерам, без реального воздействия на стратегические решения.
Однако с эскалацией израильской военной кампании в Газе после атак 7 октября 2023 года, ослаблением так называемой «оси сопротивления» Ирана вследствие прямых ударов, падением режима Башара Асада в Сирии и снижением влияния Хезболла, позиции ХАМАС заметно ослабли. Движение оказалось вынуждено искать альтернативные внешние источники поддержки, и именно Турция выдвинулась на роль наиболее надёжного политического покровителя.
Анкара предложила дипломатическую поддержку, помощь в восстановлении, консультации по вопросам управления, а также способствовала укреплению политической легитимности ХАМАС на региональном и международном уровнях.
Этот стратегический сдвиг усилил значение Турции для администрации США, которая рассматривает её как партнёра, способного взять на себя риски сложной миссии в крайне нестабильной среде. Речь идёт, в том числе, о возможном размещении турецких сил в Газе в составе международной стабилизационной миссии, правовую основу для которой создала резолюция Совета Безопасности ООН №2803, принятая в ноябре 2025 года.
Турция располагает тесными контактами с ХАМАС, значительным гуманитарным опытом, а также военными и логистическими возможностями, что делает её наиболее подходящим кандидатом для выполнения этой задачи .Роль, которую ни одна другая региональная держава оказать не в состоянии.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган воспользовался данной ситуацией для укрепления своих позиций как внутри страны, так и за её пределами. Ослабление иранского влияния и отсутствие сопоставимых региональных конкурентов позволили ему представить себя защитником палестинцев и гарантом стабильности в Газе. Американская поддержка, в свою очередь, способствовала восстановлению его международного имиджа после периода относительной маргинализации при администрации Джо Байден. Визит Эрдогана в Белый дом в сентябре 2025 года стал возможностью продемонстрировать влияние Турции и её эффективность в обеспечении региональной стабильности.
Турецкую роль в Газе невозможно рассматривать в отрыве от стратегических отношений между Анкарой и Вашингтоном, особенно в период второго президентского срока Трампа. Турция стремится извлечь политические и дипломатические дивиденды сразу по нескольким региональным направлениям, прежде всего в Сирии — включая поддержку лояльного ей правительства и восстановление централизованного управления сирийским государством.
Эрдоган напрямую связывает своё участие в стабилизации Газы с получением американской поддержки для реализации целей Турции в Сирии, что отражает синхронизацию турецких стратегий на двух параллельных направлениях.
При этом турецкая роль сталкивается с серьёзными вызовами, главным из которых остаётся жёсткое неприятие со стороны Израиля любого военного или административного присутствия Анкары в Газе. Израиль считает, что поддержка Турцией ХАМАС делает её ненадёжным партнёром, а возможное присутствие турецких сил может ограничить свободу израильских военных операций и повысить риски эскалации.
Парадоксальным образом, эта израильская оппозиция играет на руку Эрдогану на внутренней арене, позволяя ему позиционировать себя как защитника палестинцев и их прав, усиливая собственную популярность и региональную легитимность.
Таким образом, Турция превратилась в ключевого игрока в секторе Газа, способного оказывать влияние на решения ХАМАС. Это повышает её значимость для администрации США и предоставляет Эрдогану новые инструменты давления для укрепления своих позиций как внутри страны, так и на международной арене.
Вместе с тем данный курс не лишён рисков. Его устойчивость зависит от способности Трампа убедить Израиль принять участие турецких сил, от реальных результатов для палестинцев, а также от того, сможет ли Эрдоган добиться ощутимых выгод в Сирии и в американо-турецких отношениях. Любой провал в восстановлении или стабилизации Газы способен подорвать доверие к турецкой роли и негативно сказаться на внутренней политической легитимности Эрдогана.
В конечном итоге, ослабление иранского влияния открыло Турции путь к превращению в одного из главных акторов в Газе. Анкара сумела использовать возникший стратегический вакуум для расширения своего политического и дипломатического влияния, позиционируя себя как незаменимого партнёра одновременно и для США, и для ХАМАС.
Будущее этой роли зависит от тонкого баланса между возможностями и вызовами, а также от способности Турции управлять сложными отношениями с Соединёнными Штатами, Израилем и Сирией в условиях быстро меняющейся региональной конфигурации.
